|
Ольга ГУБАРЕВА,
Сальский р-н
КОТ
Снова мартовские коты
Ушки чистят и шкурки гладят…
Кот мой рыжий с весной на «ты» –
Тоже где-то местечко ладит!
По утрам, заглянув домой –
Для порядка, лишь на немножко, –
Мчит по крышам над головой
На свиданье к соседской кошке.
Та – как будто его не ждёт:
Морду кривит, вовсю хлопочет,
По законам всех дам живёт:
То ли хочет… то ли не хочет…
Нет, конечно, она-то «за»,
Но: «Какой-то уж очень рыжий,
Плутовские его глаза…
Видно, хам – я уж точно вижу!»
И по морде – бабах скорей!
Уж она своё дело знает.
…Знаешь, рыжий, среди людей
Это тоже порой бывает.
Так что, жди, мой мохнатый, жди.
Кошки тоже бывают слабы.
Или лучше к дружкам сходи –
На фига тебе эти бабы!
Леонид ДЬЯКОВ,
г. Ростов-на-Дону
ОСЫПАЕТСЯ САД
Осыпается сад. Осыпается медленно,
Словно думает думу
О чём-то своём.
Листья кружатся, кружатся –
Красные, медные –
И ложатся на землю
Печальным ковром.
Осыпается сад. Ничего не поделаешь,
Это слышу я ночью,
Это слышу я днём…
И я мир представляю
Огромнейшим деревом,
Где шумят до поры
Листья-люди на нём.
ПЕСНЕЙ ПОДНИМАЮСЬ НАД СОБОЮ…
Всё от сердца: доброе и злое,
И любовь, и зависть, и тоска...
Что же это деется такое –
К свету тропка тоньше волоска!
Выбирайся, отсекай худое.
Вправо, влево – бездна, темень, ад...
Песней поднимаюсь над собою
В синеву, где лебеди летят.
Там простор, там звёзды голубые,
Там светила раньше всех встают.
И глаза задумчивой России
Всех нас по полёту узнают...
Вячеслав ЕФРЕМОВ,
г. Ессентуки Ставропольского края
ПОКА Я ВИЖУ ДОРОГИЕ ЛИЦА…
Живу и радуюсь: пока на этом свете,
Пока люблю, смеюсь я и горю,
Пока я вижу в стынущем рассвете
В глазах любимой тёплую зарю,
Пока я вижу дорогие лица
В бегущем блеске жизненной реки
Пока ещё мне наша хата снится,
Пока ещё шаги твои легки…
Живу и радуюсь!.. На синеве крылами
Стрижонок высек тонкий белый свист.
И камыши зелёными кострами
Хотят согреть темнеющую высь,
И вновь тепло меня коснулось краем –
Добро со злом ведут извечный спор.
Душа опять поёт и замирает,
И затихает ветровой простор…
Живу и радуюсь улыбкам, встречным лицам,
Весне весёлой, небу и земле!..
И тонкий белый свист ещё струится
И исчезать не хочет в полумгле.
Валерий КАЛМАЦУЙ,
г. Новочеркасск
ГЛОТОК ОЗОНА
Для счастья мне – глоток озона
И шелест листьев на ветру,
Бескрайние просторы Дона,
Дымок станичный поутру…
И абрикоса запах пряный,
И суету домашних дел…
И чтобы я,
От счастья пьяный,
С тобой на лавочке сидел.
ЖУРАВЛИНЫЙ КЛИН
Горит закат
костром багряным,
темным-темна
небес равнина.
Как знак пророческий –
печальным
огнём охвачен контур клина…
На юг летит он. – Крыл биенье
уже почти не различимо.
И это чудное мгновенье
Несётся
Мимо… Мимо… Мимо…
Юрий КАРТАШОВ,
ст. Вёшенская
СМЕРТЬ КАЗАКА
Орёл на небе клекотал,
Под кручей Терек рокотал…
Сжимая сломанный кинжал,
Казак изрубленный лежал. –
Рос в головах ракитов куст.
И слово из заклеклых уст
Просилось в воздух горовой:
«О Боже, я ишо живой!»
Виденье к воину пришло:
Провисли косы тяжело,
Большие звёздные глаза
Вдруг заслонили небеса.
Казак узнал лица овал
И в губы смерть поцеловал…
Алексей КЕДА,
г. Волгодонск
***
– Приезжай, своё я отдышала,
Приезжай скорее, мой сынок…
Как луна туманная, дрожала
Эта просьба – горечь между строк.
Так и есть: в родимом доме немо,
Палисадник цветом не звенит.
И отныне маме – только небо,
Только крест, направленный в зенит.
Будто листья, падают вопросы:
Кто осветит сумрачные дни?
А в живой степи ночные росы
Отражают звёздные огни…
МУЗЫКА ДЛЯ ДВОИХ
Какая музыка в тот час
Вокруг пленительно звучала,
И наши души восхищала,
Смущала и сближала нас!
В сердца, чуть слышная в тиши,
Вливалась музыки истома,
И суета – была вне дома,
Вне нас, вне праздника души.
Остался где-то на меже
Прощанья нашего и встречи
Тот час – хоть ярок, да не вечен…
Но вечна музыка в душе!
Николай КИТАЕВ,
г. Ростов-на-Дону
БЕЛЫЙ ГРИБ
На опушке, где травы вихрасты,
Где сосновый случается скрип,
Проявился – ещё не бокастый,
Не расшляпистый – маленький гриб.
И сегодня скромнягой красивым,
Он стоит от дорог в стороне –
И не высохшим, и не червивым…
Может быть, он достанется мне.
Потому, как я эту опушку,
Где бессмертник песчаный цветёт,
Взял на вид, как охотник на мушку
Осторожного зверя берёт!..
ЛЮБОВЬ
Не станет её – и наступит конец,
Засохнет и жизни живительный колос…
Любовь – это эхо всего двух сердец,
А слышится в нём человечества голос.
Анна КОВАЛЁВА,
г. Волгодонск
***
Исчерчено время до дыр,
исчислена карта дорог,
и красный за спинами дым,
и краткий за окнами срок.
И час отступленья убит,
и день наступленья взошёл,
и самой холодной из бритв
проверен на вороте шёлк...
И сказано трижды «прости»,
и призвано трижды «забудь»,
а все неизвестны пути,
с которых откроется Путь.
***
Вразброд, вразброс, враздробь
живём и правим,
и засекаем до смерти коней –
им, бедолагам, мчащимся без правил,
нас донести до цели всё трудней.
Вразброд, враздробь ? кто на гору,
кто с кручи,
кто по камням, кто через буерак,
мы бьём коней, а подковать бы ? лучше,
да вот никто, никто не знает, как?!
Летим вразброс, несёмся врассыпную,
и нас никто не может вразумить
поставить, спешась, кузенку степную
или коней хотя бы попоить.
Мы гоним их, они хрипят кроваво
и перед смертью сбрасывают нас,
а за бугром худая свищет слава
и не отводит от России глаз...
Игорь КУДРЯВЦЕВ,
г. Ростов-на-Дону
Что ж не вышел ты, князь Трубецкой?
Ранним утром, завьюженно мглистым,
Проповедуя к черни любовь,
Выходили на бунт декабристы –
Голубая дворянская кровь.
Но стоял над площадью вой:
«Что ж не вышел ты, князь Трубецкой?!»
В комитете друзья заседают –
Фарисейство и блеск эполет.
Государственно друг вопрошает,
А вчера говорил тет-а-тет.
Но спросил председатель седой:
«Что ж не вышел ты, князь Трубецкой?!»
Железа, словно бой колокольный,
Перегоны ни свет ни заря.
И летят по России окольной
То кибитки, то фельдъегеря.
Но в сердцах сокрушался конвой:
«Что ж не вышел ты, князь Трубецкой?!»
Ах, княгиня – медовые плечи,
Наревелась досыта и – в путь.
Вот и дверь, вот и муж недалече,
«Милый мой», – и, рыдая, – на грудь.
Причитала: «Любимый, родной!..»
Что ж не вышел ты, князь Трубецкой?!
Под землёй, в полосатом отрепье,
Может, каясь, а может, смеясь
Как наградой, увенчанный цепью,
Стонет бывший полковник и князь.
Бредил он, от удушья чумной:
«Что ж не вышел ты, князь Трубецкой?!..»
На выбор
Жизнь поёт, как апрель в саду,
Жизнь идёт, как заря по льду,
Жизнь чудит, как луна в пруду,
Жизнь гудит, как земля в бреду,
Жизнь парит, как душа в меду,
Жизнь кипит, как смола в аду.
Виктория МОЖАЕВА,
Тарасовский район
***
Не знаю, по какой моей вине
Живу от правды-истины в бегах,
Не ведая того, что в глубине,
А видя только то, что в двух шагах.
Молчанье принимая, как привет,
И принимая, как царя, шута.
О Господи! Зачем я вижу свет
В глазах, в которых только темнота?
Сыграю на разорванной струне,
Станцую на поломанных ногах,
И вижу я лишь то, что в глубине,
Не ведая того, что в двух шагах.
***
Это только легко говорится:
Если прав – значит, смей возражать.
Если каждый чего-то боится,
Значит, каждого можно «прижать»
И не нужно ни дыбы, ни плахи;
И никто не пойдёт на костёр...
Миром правят Великие Страхи –
Ради страха и заяц хитёр!
И бредём мы в оковах бумажных,
Меж зеркал откровенно-кривых –
Потому что всё меньше отважных,
Потому что всё меньше живых.
Владимир МОИСЕЕВ,
г. Таганрог
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
Ушёл бы в ночь
с крестьянскими возами,
закинув славу за крутые плечи. –
Что «Англетер»?..
Тебя бы встретили в Рязани
златосеребрянной
окладистою речью.
А здесь, в угаре,
в разношерстье грубом
твоё лицо, как будто бы в золе.
Ты снова пьёшь,
целуешь лярву в губы…
А тень твоя
висит уже в петле.
В петле застыли смутные обиды.
В петле застыл, закостенел вопрос.
Но этого никто не видит.
За бравым тостом поднимают тост.
Всё кроет стих.
Там Русь, там ветер лютый.
Там скачет жеребёнок…
Боже мой!
Последние часы,
последние минуты –
распахнутый,
отчаянный,
живой!
СЛЕДЫ
Её следы цвели вдоль перелеска.
Я рядом шёл. Не наступал на них.
Мучительно тянулось малолетство
под прозвищем язвительным –
«жених!»
И вот однажды около оврага
увидел я сквозь мёрзлые огни,
как тонкий след её
ломали нагло
лихого гармониста сапоги.
А я стоял. Меня понять нетрудно.
Он был красавцем,
первым из парней.
Шагал вразвалочку,
спокойно – грубо.
И скрылся в темноте
её дверей.
В тот миг, как будто
душу подкосило.
Уже встречали полночь петухи…
Потом
на празднике
сапожным шилом
хмельной гармошки я пробил меха.
Его кулак тяжёлым был и ярым.
Он из-под фиксы процедил мне:
– Псих!..
Её следы – всё детство были рядом.
Мела молва…
Но не затёрла их.
Клавдия ПАВЛЕНКО,
г. Ростов-на-Дону
***
Чтобы вслед перекрестить,
Я лечу – дворами – птицей.
Не хочу тебя простить,
Не могу с тобой проститься.
Ты уходишь, чтоб забыть, –
Непрощённый, виноватый.
В голос хочется завыть:
«Да опомнись же, куда ты!»
Ты уходишь… Ну и пусть.
Не судьба. Отцеловала!
Жить сначала научусь.
Унижаться не пристало.
Чтобы вслед перекрестить,
Я лечу – дворами – птицей.
Не хочу тебя простить.
Не могу с тобой проститься…
***
Одна в отцепленном вагоне
Вдали от суетных миров
Дождинки жадно пью с ладони,
Не замечая комаров.
Толпе досужей на потребу
Я не грызу с утра лимон.
Звон колокольный слышу с неба,
А раньше только снился он.
Хочу – смеюсь, хочу – рыдаю!
Нет ни игры, и ни притворств.
Я снова юность обретаю,
А лесть и зависть – за сто вёрст!
Не надо лгать, другим не веря,
И видеть свет сквозь призмы душ.
Не надо ждать беду у двери,
Годами ждать, – какая чушь!
Мне хорошо. Легко и просто.
Бог дал – живу, Бог даст – умру.
А будет время – до погоста –
Я к чаю ягод соберу.
Юрий РЕМЕСНИК,
г. Азов
ЛИТЕЙКА
Чугунолитейный цех...
Кому жизнь дуга, кому – радуга.
Чёрный снег. Чахоточный смех.
Каторга.
Даёшь литьё! Даём. Взаём –
И днём, и ночью лунною:
В перерывах жуём, водку жрём, слёзы льём,
Потому, как не чугунные.
Кто – из воловьих жил,
Кто – из балалаечных струн,
Натянутых до тика нервного.
Варганим в вагранках серый чугун.
Может, от него и в нас есть малость серого.
Серые, но не убогие, чёрт подери,
Забытые, но не забитые.
Кое-что знаем про Сент-Экзюпери,
И даже – Ремарка почитываем.
Любим. Женимся. Рожаем голытьбу.
Сами себе голгофа и мессия.
Тащим на тощем своём горбу
Россию.
И верим, что тащим в тёплый рассвет
С райскими яблочками на ветках.
Потому и экономим свет
В коммунальных клетках.
Потому – и слышен живой смех
Из крематория...
Чугунолитейный цех.
Судьба.
История.
МОЛОДЫМ
Ломайте перья в спорах с визави,
Поэзию спасает разночтенье,
Но, о стране глаголя без почтенья,
О Родине не смейте без любви.
И нас крестили розгой и кнутом,
И нам у дыбы пряники сулили,
Но не смогли и огненным кайлом
Из нас, упрямцев, вытравить Россию.
И по родству вам Родине служить,
И заполнять пространства и погосты,
Покуда к небу тянутся Кижи,
И тянет лямку Соловецкий остров.
Стяжаю жизнь, стреножив путь,
И вновь маячу перед Богом:
Дай времени ещё немного,
Дай мне пожить ещё чуть-чуть.
Ещё хоть малость отпусти
Мне молодой весёлой силы
На запоздалое «прости»,
На безнадёжное «помилуй».
На возвращение долгов,
На примирение с врагами.
Дай попрощаться мне с друзьями
И этой женщиной из снов.
Ещё немного, ну а там
Допьём бальзам, допишем повесть…
Дорогу в ад я знаю сам,
А в рай не позволяет совесть.
Алексей САЗОНОВ,
г. Белая Калитва
***
Каждый вечер прилив с головой накрывает мой дом.
Над прозрачной водой золотая смеётся луна.
Я сижу в темноте, а в окне, от воды голубом,
Золотая дорожка от лунного диска видна.
А наутро отсюда беззвучно отхлынет вода,
И в открытые окна ворвётся сияющий свет.
Я в знакомом дворе не найду от потопа следа,
И все сделают вид, что прилива как будто бы нет.
И качается яблонь листва над моей головой,
И опять паутинка лежит невесомо в руке…
Почему же я слышу, как где-то рокочет прибой,
Разбиваясь о камни в незримом своём далеке?
***
То война, то заваруха…
Жизнь кипела, жизнь текла!
Неприметная старуха
В тихом домике жила.
Хатка белая убого
Уходила вглубь земли,
Но исправно у порога
Мальвы красные цвели.
А под крышею приятно
(В каждом доме – запах свой!)
Пахло старостью опрятной
И немного – резедой.
То война, то заваруха…
Жизнь кончалась, время шло.
То снега с дождём, то мухи
Сонно бились о стекло…
А когда её не стало,
Ибо смертен человек,
Вместе с ней ушёл усталый,
Шалый пёс – двадцатый век.
Сгинул век, её ровесник,
Сгинул – в пепле и золе…
Нет старушки – только крестик
На кладбищенской земле.
Пусть она ей будет пухом!
Мы пока продолжим путь.
…То война, то заваруха, –
Ни свернуть, ни обогнуть!
Ирина САЗОНОВА,
г. Ростов-на-Дону
ЗАБЫТОЕ
Изредка скучаю по тебе
и себе – поза-позавчерашней –
на канате выпляски домашней,
но неодомашненной в борьбе
с вечною нехваткою всего:
нежности, кефира, неба, платья,
но случались редкие объятья –
и рождались дети оттого…
Падал недокрученный карниз,
спор переряжался ссорой разом,
отпрыск добивал подбитым глазом
под долбёж бетховенских «Элиз».
Книги – на полу и на окне,
псины лай в невыспавшемся доме.
Всё, пожалуй. Нет, ещё припомню –
ты варил с проклятьем кофе мне…
ПРОЩАНИЕ
В каре непроснувшихся зданий
Шаги растревоженно-гулки;
Взамен полуночных свиданий –
Смирение ранней прогулки.
В нападках разнузданных ветров,
Изгибах проулков забытых,
В шлее завитых километров, –
Прощание двух ненасытных!
«Прощайтесь! Прощайтесь навечно! –
Подснежную кашу топчите,
В тумане нетающем, млечном
Рыдайте, кляните, ропщите!
Молитесь продрогшей рябине,
К живой красоте приникайте,
В её заалевшем рубине
Былые пожары читайте!
Сближайте во мгле ваши лица
И в храме заутреннем кайтесь!
Прощание долго продлится –
Но всё же: прощайтесь! Прощайтесь!»
Борис СТАРИКОВ,
г. Тихорецк
***
Хочу любить, хочу писать.
Душа развеять хочет скуку,
И колокол зашёлся звуком,
Неся над миром благодать.
Блестят церквушки купола,
Как зазывала у дороги
Стоит она, испачкав ноги
О наши грешные тела.
А я, вхожу в дверной проем,
Под сводом тихо тают свечи.
Свет золотит людей и вечер
Своим божественным огнём.
И страшно, что на святки Русь
Плывущая в похмельной пене,
За деньги станет на колени,
А я засну и не проснусь.
КРАСНЫЙ СОН
Страшнее боевого клича
Мне ночью снился красный сон.
В нём красный ворон рвал добычу
Забрызгав кровью небосклон.
Дымились и ломались горы,
Лимон луны желтел вдали,
И словно псов голодных своры
Летели тучи вдоль земли.
Проснулся, сердце билось гулко,
Смотрели звёзды сквозь стекло,
А сон был страшною прогулкой,
В нём время кровью протекло.
Галина СТУДЕНИКИНА,
г. Новочеркасск
ЖИЗНЬ
Лучами на живом ветру
(Бог – с нами!),
шумит-играет солнце, словно знамя…
Божественной комедии глава:
теряясь – кругом от полёта голова.
На безголовость эту как не сетуй,
всю жизнь лечу я
по туннелю – к свету,
в лучистое Господне Лето!
СМЕРТЬ
Откинув прядь седых волос,
ты пьёшь вишнёвое вино –
по зимней скатерти пятно
кругами жизни расплылось…
Кругами смерти,
странно лишней,
мороз кружит над сохлой вишней.
Не думай, что умрёшь… сейчас.
Ты умер – дальним,
сохлым днём,
когда осталась вишня в нём,
кругами смертными лучась.
Кругами жизни,
странно лишней,
снег вьётся над тобой и вишней…
ВОРЮГА
Этот чёртов робин-гуд –
гнусный лжец,
кривляка-шут!
Благородный вор? – Акстись,
не прельщай и не прельстись.
Благодать, как мёд пчела,
собирала… Со-бра-ла.
В семь потов сердечный труд,
а ворюга – тут как тут.
Поцелуй «контрольный» – в лоб,
и надежду (мерзкий клоп!)
из простреленной души
для другой
сцедил – в сто жил…
И – good luck! И – не тужи.
Дмитрий ХАНИН,
г. Ростов-на-Дону
***
Доктор, выпиши мне рецепт:
Что-нибудь от ночных сомнений.
Я в тебе, как в Святом Отце,
Постараюсь найти спасенье.
Что-то стало звенеть внутри,
Может, это душа – послушай…
Ты смеёшься, ты говоришь –
Отрицает наука душу.
Ну и пусть отрицает, пусть, –
Я и сам-то в неё не верю…
Отбивает чечётку пульс
И себя не даёт измерить.
Доктор, выпиши мне очки:
Близорукость – такая малость…
Не могу разглядеть в ночи
Устаревшее слово «жалость».
Да зачем ты даёшь бальзам –
Не излечишь мои потери:
Раньше верил я лишь друзьям,
А теперь –
только небу верю…
2010
***
«А иначе зачем на земле этой вечной живу…»
Б. Окуджава
Пусть на площади спорят опять рококо и барокко,
Будут судьями те, кто не знает, как их различить.
Я хочу тишиною укрыться, закутаться в кокон –
Только так, чтоб остаться. Чтоб верить и подлинно жить.
Я тоской окружён. Беспрерывна дождей канонада,
А в обойме желаний остался последний патрон –
Мне от осени этой, признаться, ни кроны не надо,
Потому что люблю безысходность редеющих крон…
И становится время холодным скупым мемуаром.
Неужели на свете тревожном затем и живу,
Чтоб аккордами рвать мои главные песни о старом
И в потёмки ронять, как роняет берёза листву?..
На распутье бессонниц нам новый приют уготован –
Не хочу отдавать свою душу больным фонарям…
Человеческий опыт в тяжёлые книги спрессован,
А получится жить – так учись по своим букварям.
2010
Кнарик ХАРТАВАКЯН,
Мясниковский район
***
Эта девочка гибкая, что округляется в «мостик»,
Расправляет, как ласточка, крылья, готовясь в полёт,
И не чует в младенческой грации гибкости кости, –
Неужель это я, в измождённых летах рифмоплёт?..
Грациозная девушка, нежность облекшая в трепет,
Столь стыдливо изящная, в танце плывя и летя…
Руки выгнуты лирой, струн волосы ветер ей треплет –
Неужель это я, эта юная грация – я?..
Полюбившая женщина, самозабвенная в чувстве,
Но познавшая цену избраннику, горечь разлук
И призванье нашедшая в горнем словесном искусстве, –
Неужель это я, воспринявшая стих дрожью рук?..
Столь усталая женщина с ноющей болью всё пишет.
Округлилась спина, но размах свой крыла не таят:
Отклик строчкам взлелеянным слышит, взмывает всё выше…
Неужель это я, Божьим даром счаст-ли-ва-я – я?!
2011
Виктор ЧЕБОТНИКОВ,
г. Новочеркасск
***
Всё у меня о России –
Даже когда о себе...
Вл. Соколов
У меня друзья спросили:
Что ты пишешь о себе?
Напиши, брат, о России,
О её большой судьбе...
Я негромко отвечаю:
Чем я жил и буду жить,
Всё – Россией помечаю!
Без неё и мне б не быть.
Если я не жил богато,
Если было зябко мне,
Если уходил куда-то,
Если я бродил во тьме,
Если я слабел в дороге,
Мог упасть, но не упал,
Если я работал много
И ночей не досыпал,
Если я копал могилы,
Чтобы павших схоронить,
Если я не жил вполсилы,
Ради жизни – лишь бы жить,
Если с кем-то расставался
Я ненастною порой,
Если даже ошибался –
Это было не со мной.
Это было всё – с Россией,
Я – её живая плоть.
И в любой её стихии –
Не отрезанный ломоть!
Ростовское РО СП России
|
